**Прозрение**
Однажды, в тишине своего кабинета, Игорь сидел перед монитором, погружённый в работу. Внезапно зазвонил телефон, лежащий рядом с клавиатурой. «Опять помеха», — раздражённо подумал он, бросая взгляд на незнакомый номер. Нехотя поднял трубку.
— Игорь? — раздался мужской голос.
— Да. Кто говорит? — сухо ответил он.
— Привет! Это Михал Иваныч… Мишка Захаров. Помнишь? Мы в одном классе учились, — весело отозвался собеседник, не замечая холодности в голосе Игоря.
— Неожиданно, — промолвил Игорь, напрягая память.
— Давно хотел позвонить, — продолжил Мишка невозмутимо.
Тишина. Перед глазами Игоря всплыл их одиннадцатый «А», стадион, весёлый крик Мишки, размахивающего руками: «Это последний урок физры в моей жизни!».
— Мишка! — наконец оживился Игорь.
— Ну вот, вспомнил, наконец.
— Как ты? Где пропадаешь? — уже улыбаясь, спросил Игорь.
— Да здесь, в Питере. Где ж мне ещё быть? Развёлся недавно. Вообще, всё путём. А звоню вот почему: Сашка Никитин решил всех собрать у себя. Ну, точнее, в своём ресторане. Представляешь, открыл заведение. Помнишь, как мы ржали, когда он заявил, что пойдёт в кулинарный? Всем, конечно, не собраться. Юрка умер два года назад. Сердце. Маринка с Грачёвым в Америку укатили.
— Они что, вместе?
— Да нет, просто уехали. Кого-то вообще не найти. Тебя я случайно откопал.
— Как так? — уточнил Игорь.
— Приятель у тебя машину брал, дал визитку. Давно пора и мне обновку присмотреть. Зашёл на сайт салона, а там ты… Неужели правда свой бизнес завёл?
— Ну… Ладно, про встречу рассказывай, — уклонился Игорь.
— Встреча выпускников. Двадцать пятое мая, последний звонок… Помнишь? Как раз в этот день Сашка и зовёт всех в свой «Царский Двор». Живём в одном городе, а не виделись сто лет. Придёшь?
— Не знаю. А во сколько? — замялся он.
— Говорю же, двадцать пятого, в семь. Чего раздумывать? Интересно же всех увидеть. Кстати, Танька будет, — понизил голос Мишка. — Помнишь, как ты по ней сох?
Игорь замер. Таня… Длинноногая, с зелёными глазами и веснушками. Волна воспоминаний накрыла его, обожгла давно забытым чувством неразделённой любви. Он годами избегал мыслей о ней.
Иногда хотелось найти её в соцсетях, посмотреть, как сложилась её жизнь. Но каждый раз что-то останавливало. Даже сейчас, спустя столько лет, сердце сжималось от старой обиды.
— Я ей пообещал, что ты придёшь, — оборвал его мысли Мишка.
— Она спрашивала обо мне? — осторожно переспросил Игорь, чувствуя, как учащённо забилось сердце.
— Ну… Спрашивала, кого из наших я видел. Я и сказал, что хочу тебя найти. Ну так что? Придёшь?
— Посмотрю…
— Двадцать пятого, в семь, «Царский Двор». Ты там не был? И я нет. Повод сходить…
Поговорили ещё немного и разошлись.
Игорь попытался вернуться к отчёту, но мысли были далеко. Откинулся в кресле и закрыл глаза. Таня. Таня Семёнова… Его первая, безнадёжная любовь.
Идти на встречу не хотелось. Бывшие одноклассники начнут меряться достатком, должностями, важностью. В школе он ни с кем особо не дружил, разве что с Мишкой.
До одиннадцатого класса Игорь был нескладным, прыщавым парнишкой. А Таня — первой красавицей. Она его и не замечала…
Отца он не знал. Но это его не тяготило. Хватало матери и бабушки. Мать пропадала на работе, а бабушка ждала его дома, кормила досыта. В памяти вставали её руки, ловко перебирающие спицы, мягкий стук вязания под мерное бубнение телевизора.
Одежду Игорю тоже вязала бабушка: носки, шарфы, варежки, свитера. К тому времени, как он вырастал из одного, следующий был уже готов.
Над ним не смеялись, но он всё равно стеснялся. Не хотел обижать бабушку, надевал её свитера, а в школе прятал в шкафчик.
Лишь в старших классах осмелился попросить связать что-нибудь без оленей и снежинок. Бабушка связала белый свитер. Он носил его до дыр. Если бы она была жива, попросил бы ещё…
А Таня была самой красивой не только в классе — во всей школе. Кудри, зелёные глаза, веснушки, появлявшиеся с первым солнцем.
Он мучился по ночам, мечтая о ней, а её провожал домой Витя Козлов, капитан школьной футбольной команды. Каждый год Игорь собирался позвать Таню на свой день рождения. И каждый раз отступал.
В десятом классе был лыжный кросс. Класс шёл гуськом, Игорь — в хвосте. Таня бежала впереди с Козловым. За поворотом он увидел её розовую куртку. Она шла, неся сломанную лыжу.
— Что случилось? — спросил он.
— Лыжа сломалась.
До финиша оставалось полкруга.
— Иди, не стой, — махнула Таня, ступив в снег.
— А ты?
Она пожала плечами и поёжилась. Размер креплений разный — поменяться нельзя.
Не раздумывая, Игорь снял свитер и протянул ей.
— Ты что?! — испуганно ахнула Таня.
— Надевай.
Она на секунду замерла, затем сбросила куртку и натянула свитер. Куртка еле застегнулась. Он тоже надел свою верхнюю одежду.
— Тепло, — улыбнулась она.
— Держись за палку. Я потяну, ты лыжу приподнимай.
Шли медленно. Таня мешала, наезжала на его лыжи. У школы физрук сначала наорал, потом, узнав про поломку, отчитал класс за безразличие. Козлов отвернулся. А Игорь стал героем.
Ночью у него подскочила температура. Провалялся с ангиной неделю. Когда вернулся, Таня вела себя так, будто ничего не было. Даже не спросила, как он. На следующий день свитер лежал на его парте — без слов, без благодарности.
Дома он прижимал его к лицу, пытаясь уловить её запах. Но пахло только шерстью и потом, пока бабушка неОн понял, что счастье — не в прошлом, а в тех, кто рядом сейчас, и крепче сжал руку Ксении.
