– Не смей трогать меня! – рявкнула Полина, оттягивая ладонь от протянутой руки сестры. – Поздно теперь, двадцать лет прошло!
– Получинька, дай хоть объясниться, – взмолилась Татьяна, закапав слезами на увядшие гвоздики в букете. – Я ведь не со стороны…
– Не со стороны? – Полина фальцетно сорвалась. – Жениха у меня украла за три дня до венца! Платье в шкафу, банкет заказан!
Татьяна рванулась за порог, но Полина упёрлась плечом в косяк.
– Катись отсюда. Не о чем говорить.
– Мама при смерти! – всхлипнула Татьяна. – Умоляет, чтоб мы помирились! Хоть перед концом…
Полина дрогнула, но лицо осталось ледяным.
– Надо было раньше думать. Когда вы с Виктором у мамы на глазах целовались – в мой же день рождения!
Татьяна уронила цветы, вытерла кулаком слёзы.
– Понимаю, виновата. Но столько лет…
– Для меня будто вчера, – Полина хлопнула дверью.
Прислонилась спиной к щёлкающим обоям, сползла на пол в прихожей. Ладони тряслись, в висках стучало. Двадцать лет, а боль – свежая, как в тот кошмарный день.
Закрыла глаза – и вот она, двадцатипятилетняя, счастливая. Виктор Степанович Калинин, инженер с автозавода, статный, с чёткими чертами лица. Год ухаживаний, кольцо с сапфиром, свадебные хлопоты. Мама аж всплатилась: “Наконец-то старшая под венец!”
А Танька только вернулась из педа – юная, с ямочками, кудрями по плечи. Мужики головы сворачивали, а она хохотала: “Рано мне замуж!”
Полина поднялась, побрела в зал. На комоде – семейное фото: мама в цветастом платье, отец в галстуке, они с Таней в одинаковых сарафанах. Снято на папин юбилей – все обнимаются, улыбаются.
Задыхающе зазвонил телефон. Баба Катя, мамина соседка.
– Алё, – Полина постаралась не срываться.
– Полюшка, родная, – голос у старушки дрожал, – мама-мамочка твоя совсем при смерти. Доктор говорит – часы сочтены. Танюша не отходит, а ты где? Тебя же ждёт!
Полина сжала трубку.
– Бабка, не могу я… С Танькой в одной комнате…
– Да что за напасть! – всплеск– Да что за напасть! – всплеснула руками баба Катя. – Мать на смертном одре, а вы как кошка с собакой! Да ради кого? Ради того проходимца, который уж третью бабу бросил?
Полина молча положила трубку, подошла к окну – во дворе ребятня играла в казаки-разбойники, молодые мамаши сплетничали на лавочке, жизнь шла своим чередом, а где-то в соседнем районе угасала её мама, которую она не навещала уже полгода.
Вспомнился их последний разговор – мама, уже слабая, но всё ещё пытавшаяся втолковать: “Дочка, родня дороже обид”, а она, упёртая, своё: “Она знала, что я его люблю! Знала про планы на свадьбу! И всё равно увела!”
– Любовь – не валенок, её не украдёшь, – вздыхала мать. – Раз ушёл к Тане – значит, не твой был.
– Он мой был! – кричала Полина. – Это она его заворожила! Всегда красивее была, моложе! Нарочно подстроила!
Тогда мама только покачала головой и замолчала.
Полина достала с антресолей потрёпанный альбом – вот они с Таней в детстве, две косички, в одинаковых платьицах; вот школьные фото – она, выпускница, скромная, а Танька, хоть и младше, но уже вся в отца – яркая, бойкая.
А вот и злополучный снимок с того дня рождения – все за столом, она, Виктор, Таня, друзья. Полина вглядывалась – Виктор обнимает её за плечи, но взгляд… взгляд упёрся в Таню.
Как же она не заметила тогда?
Тот вечер в “Метрополе” – Таня в новом облегающем платье, мужские взгляды, как мухи на мёд. Виктор весь вечер какой-то отстранённый.
– Витя, тебе не весело? – тревожилась Полина.
– Устал, – он натянуто улыбался, а глаза бегали к Тане, которая залихватски травила байки про учёбу.
Через неделю – звонок от мамы: “Свадьбы не будет”.
– Как не будет?! – Полина схватилась за стол.
– Виктор… влюбился, – шёпотом выдавила Таня. – В меня.
Мир рухнул.
– Ты… с моим женихом?!
– Случайно встретились у института… Потом ещё…
Полина не помнила, как ударила сестру. Помнила только хлёсткий звук пощёчины и мамин испуганный всклик.
– Я его люблю! – рыдала Таня.
– А я?! Два года ждала! Платье купила!
Она швырнула стакан в стену – звон бьющегося стекла, осколки на полу, как её разбитое сердце.
Через месяц Виктор и Таня расписались. Полина отказалась даже смотреть в их сторону.
Прошли годы. Мама болела всё чаще. Полина работала в архиве, жила одна. Иногда по ночам плакала в подушку.
А теперь мама умирала, и Таня сидела у её кровати.
Полина взяла телефон, набрала бабу Катю.
– Я приеду.
– Как же Таня?
– Таня – моя сестра, – Полина удивилась собственным словам.
У подъезда старый дома её ждал Виктор – поседевший, с морщинами у глаз.
– Полина… – он неловко замялся. – Я хотел извиниться…
Она посмотрела на него – когда-то этот человек был её вселенной, а теперь казался чужим.
– Ты любил Таню?
– Да.
– Тогда всё правильно. Лучше так, чем мучить друг друга.
В квартире пахло лекарствами и тишиной. Таня, постаревшая, но всё та же, держала маму за руку.
– Поля? – она подняла глаза, полные слёз.
Полина подошла, взяла мамину руку с другой стороны.
– Девочки… – прошептала мама, – рядом…
– Мы здесь, мам, – Полина сжала её ладонь.
Таня заплакала:
– Прости меня…
Полина посмотрела на сестру, на их руки, сплетённые над маминой грудью.
– Прощаю. И ты меня прости.
Мама умерла на рассвете, а две сестры сидели рядом, уже не враги, а просто две женщины, потерявшие самое дорогое.
